« - Штирлиц, а вас я попрошу остаться».
Штирлиц застывает у выхода, он и Мюллер несколько секунд молча смотрят друг на друга. Затем Мюллер с несколько наигранной небрежностью достаёт из ящика стола маленький пакетик. Штирлиц заинтересованным взглядом наблюдает за происходящим. Наконец начальник гестапо с некоторым смущением нарушает молчание:
« - Мне тут...из родной Баварии товарищи шмаль прислали. Не стану скрывать ... да вы и сами, полагаю, догадываетесь ... я испытываю самую глубокую симпатию к вам. Ну, вот и решил угостить, немного развеяться в неформальной обстановке, так сказать».
Тут Мюллер резко переменил тон и энергично заерзал в кресле:
« - Да что вы застыли как изваяние?! Штирлиц, дружище, присаживайтесь».
Внешне расслабленный, штандартенфюрер небрежно развалился в кресле, но его мозг ни на секунду не прекращал своей напряженной работы.
« - Старый баварский лис думает, накурив меня, он облегчает себе задачу получше прощупать мою личность, которая, уверен, давно вызывает у него некоторые подозрения».
Но опытный разведчик не сильно беспокоился на этот счет. Перед его внутренним взором невольно всплыли картины из прошлого, и с тихой грустью он вспомнил, как наставник сержант в разведшколе впервые продемонстрировал курсантам забивку косяка. Не без гордости Макс отметил про себя, что он был одним из лучших в этом деле. А однажды сам генерал вручил ему именной «коробок» за победу в соревнованиях на скоростную забивку с завязанными глазами на первенстве Вооруженных Сил.
« - Ну с, приступим» .
Предвкушающий Мюллер потуже затянул папиросу и протянул её «коллеге».
« - Взрывайте, дружище!» - доброжелательно изрёк гестаповец и поспешно, с чисто крестьянской бережливостью, так свойственной баварцам, добавил: «Не забудьте залечить!»
Штирлиц взглянул на Мюллера чуть приподняв одну бровь так, что тот сразу понял, что в последних словах не было никакой необходимости. Быстрым движением опытного курильщика он залечил папиросу, вставил её между губ и, сделав несколько энергичных напасов, расслабленно откинулся на стуле.
« - Можете класть ноги на стол, не стесняйтесь, голубчик» - разрешил группенфюрер, принимая косяк. Штирлиц с лёгкими, полными драгоценного дыма, не мог ответить и лишь энергично замотал покрасневшей от натуги головой.
Они быстро добили траву, поочередно делая затяжки, а под конец Мюллер настоял на том, чтобы пустить Штирлицу паровоз, после чего последний вежливо отказался курить. Аккуратно забычковав пятку, Мюллер достал из шкафчика небольшой сияющий поднос с гравировкой, на котором уютно разместились две бутылки колы и два высоких хрустальных стакана.
«Маленькие трофеи» - прокомментировал Мюллер недоуменный взгляд Штирлица. Тот даже с некоторой теплотой отметил, как у Генриха его простота, которую он нарочито подчеркивал в общении, неуклюже сочетается со стремлением к роскоши в быту. Это многое говорило разведчику об истинном характере хозяина кабинета. «С другой стороны, какая тут особенная роскошь в хрустальных стаканах?» - вступил с собой во внутренний спор Штирлиц. Тут он понял, что начинает загоняться и, чтобы сосредоточиться, подумал о березках, как этому его учили в разведшколе. К его собственному удивлению, по совершенно непонятным причинам это сразу помогло.
« - Неплохая дурь» - сдержанно заметил он, щуря глаза, чтобы Мюллер не заметил, как сильно его гребет.
« А стоит ли ожидать плохого от своих товарищей, а, штандартенфюрер?» - с мягким нажимом елейным голосом спросил Генрих не мигая, в упор глядя на собеседника. Глазами, красными от недосыпа и постоянных накурок, но тем не менее неизменно внимательными к тому, что происходит в чужой душе.
« - Да, мы уже не в том возрасте, чтобы курить всякое дерьмо... » - умело съехал Штирлиц - «глядишь, скоро может наступить время, когда каждая накурка может оказаться последней» - грустно пошутил он, стряхивая невидимые былинки со своего безукоризненного мундира.
«- Ну что вы, друг мой, откуда эти мрачные мысли? Еслиу кого-то и есть повод для хорошего настроения в этом здании, так это у вас, штандартен…»
