Наука и её символы веры

Который раз убеждаюсь, что в научной и околонаучной среде приверженность какой-либо гипотезе чаще всего основана на заранее предопределенных символах веры, совершенно подобно тому, как это принято в среде религиозной.

Отсюда возникает непримиримость позиций и стиль аргументации, нацеленной не на поиск истины, а на поиск подтверждений своей правоты.

Поэтому мне смешно, когда некоторые «продвинутые» персонажи, декларирующие научность своего мировоззрения, как его априорную истинность, насмехаются над верующими. Так вы же ничем не отличаетесь от них в лучшую сторону! Только в худшую, ведь для истинно верующего первичен сам акт веры и он это осознает и принимает. А вы – нет.

Наоборот, декларируете единственную верность своей гипотезы, чаще всего просто ссылаясь на авторитеты (опять же, один в один, как это принято в религиозной среде). И снова с одним существенным отличием не в вашу пользу. Среди верующих их авторитеты проходят обязательную верификацию, после которой признаются отцами церкви, учителями церкви или святыми. Вы можете ставить под сомнение критерии этой верификации, но сам факт её наличия, строгость ограничений и всеобщность придают ей вес. У вас же чаще всего выбор авторитета носит гораздо более произвольный характер, в первую очередь это, конечно, касается не точных наук, где нет развитой и непротиворечивой системы доказательств и там, где затруднительно или невозможно проведение эксперимента. Но также это касается и царицы наук математики, где вроде бы нет места двусмысленностям. По-крайней мере, так думает подавляющее большинство. Тем не менее, некоторые её разделы настолько сложны для понимания, что даже значительная часть профессионалов не в состоянии постичь их в должной мере и вынуждено доверять авторитету и/или научной самоотверженности их разработчиков. Некоторые вообще понимают единицы и то это понимание некому проверить.

А сколько скандалов за последние годы связано с подтасолвкой результатов экспериментов в научной среде ради получения грантов, премий и просто славы. Так что не спешите ставить науку на пьедестал, низвергая с него все остальное.

Потому что любые авторитеты – тоже люди и могут ошибаться. Но главное другое. Главное, что познание динамично по своей сути, поэтому рано или поздно любая гипотеза исчерпывает себя, и со временем другая, иногда основанная на диаметрально противоположных предпосылках, лучше описывает совокупность вновь открывшихся фактов.

В этом главное отличие науки от религии, но те, кто им пренебрегает, тем самым выводят себя за рамки науки, редуцируя её обратно к эпохе схоластов.

Нелишне напомнить, что современная наука – по крови и плоти наследница средневековой схоластики, некоторых её принципов и методов. Было время, когда кабинет ученого и монастырская келья не были разделены. Наука развила схоластику до новых высот, облагородив всепроникающим сомнением, доказательством и экспериментом, оформив таким образом единый научный метод.

Дальнейшее последовательное дробление, крайняя специализация научных дисциплин в итоге привели к тому, что иногда в исследовательском пылу теряется, как цельность первоначального восприятия проблематики, так и понимания результатов исследования, их глобальных следствий, выходящих за рамки дисциплины.

Забывается, что Природа или Жизнь сама по себе непрерывна, целостна, а любое разбиение на составные части – анализ, дискретизация – условно, оно производится для удобства исследователя, о чем некоторые склонны забывать. Как и о том, что такое разбиение приводит к погрешностям, которые могут накапливаться и со временем начинают взывать к смене научной парадигмы.

И настоящему исследователю следует помнить об этом, как и о том очевидном факте, что сейчас происходит обратный процесс синтеза, переформатирования научных дисциплин, новые возникают на стыках предыдущих, а все они стремятся (в математическом смысле, т. е. это процесс, который не предполагает, что предел достигается) под зонтик какой-то объемлющей «теории всего». И этот процесс приобретает признаки устойчивого долгосрочного тренда.